Убить Сталина

СПЕЦСООБЩЕНИЕ о задержании агентов немецкой разведки ТАВРИНА и ШИЛОВОЙ.

5 сентября с. г. в 6 часов утра на­чальником Кармановского РО НКВД — ст. лейтенантом милиции ВЕТРОВЫМ в пос. Карманово задержаны агенты немецкой разведки:

1. ТАВРИН Петр Иванович

2. ШИЛОВА Лидия Яковлевна. Задержание произведено при следующих обстоятельствах:

В 1 час.50 мин. ночи 5 сентября Начальнику Гжатского РО НКВД — капитану госбезопасности тов.ИВАНОВУ по телефону с поста службы ВНОС было сообщено, что в направлении гор. Можайска на высоте 2500 метров появился вражеский самолет.

В 3 часа утра с поста по наблюдению за воздухом вторично по телефону было сообщено, что самолет противника после обстрела на ст. Кубинка, Можайск — Уваровка Московской обл. возвращался обратно и стал приземляться с заго­ревшимся мотором в р-не дер. Яковлево — Завражье, Кармановского р-на, Смоленской обл.

Об этом Нач. Гжатского РО НКВД информировал   Кармановское   РО НКВД и к указанному месту падения самолета направил опергруппу.

В 4 часа утра командир Запрудковской группы охраны порядка тов. АЛМАЗОВ по телефону сообщил, что вражеский самолет приземлился между дер. Завражье и Яковлево. От самолета на мотоцикле немецкой марки выехали мужчина и женщина в форме военно­служащих, которые остановились в дер. Яковлево, спрашивали дорогу на гор. Ржев и интересовались расположением ближайших районных центров. Учительница АЛМАЗОВА, проживающая в дер. Алмазово, ука­зала им дорогу в районный центр Карманово и они уехали по направлению дер. Самуйлово.

На задержание 2-х военнослу­жащих, выехавших от самолета, Начальник Гжатского РО НКВД кроме высланной опергруппы информировал группы охраны порядка при с/советах и сообщил Начальнику Кармановского РО НКВД.

Получив сообщение от Начальника Гжатского РО НКВД, начальник Кармановского РО — ст. лейтенант милиции т. ВЕТРОВ с группой работников в 5 человек выехали для задержания указанных лиц.

В 2-х километрах от пос. Карманово в направлении дер.Самуйлово нач. РО НКВД тов. ВЕТРОВ заметил мотоцикл, движущийся в пос. Карманово, и по приметам определил, что ехавшие на мотоцикле являются те лица, которые выехали от приземлившегося самолета, стал на велосипеде преследовать их и настиг в пос. Карманово.

Ехавшие на мотоцикле оказались: мужчина в кожаном летнем пальто, с погонами майора, имел четыре ордена и золотую звезду Героя Советского Союза.

Женщина в шинели с погонами младшего лейтенанта.

Остановив мотоцикл и отрекомендовав себя начальником РО НКВД, тов. ВЕТРОВ потребовал документ у ехавшего на мотоцикле майора, который предъявил удостоверение личности на имя ТАВРИНА Петра Ивановича — Зам. Нач. ОКР «Смерш» 39 армии 1 -го Прибалтийского фронта.

На предложение тов. ВЕТРОВА следовать в РО НКВД, ТАВРИН кате­горически отказался, мотивируя тем, что ему, как прибывшему по срочному вызову с фронта, каждая минута дорога.

Лишь при помощи прибывших работников РО УНКВД ТАВРИНА удалось доставить в РО НКВД.

В Райотделении НКВД ТАВРИН предъявил удостоверение за № 1284 от 5/1Х-44г. со штампом на­чальника п.п. 26224, что он командируется в гор. Москву, Главное Управление НКО «Смерш» и телеграмму Главного Управления КРО «Смерш» НКО СССР № 01024 и та­кого же содержания командировочное удостоверение.

После проверки документов через Начальника Гжатского РО НКВД тов. ИВАНОВА была запрошена Москва и установлено, что ТАВРИН в Главное Управление КРО «Смерш» НКО не вызывался и таковой на работе в КРО «Смерш» 39 армии не значится, он был обезоружен и сознался, что он переброшен на самолете немецкой разведкой для диверсий и террора.

При личном обыске и в мотоцикле, на котором следовал ТАВРИН, обнаружено 3 чемодана с разными вещами, 4 орденских книжки, 5 орденов, 2 медали, Золотая Звезда Героя Советского Союза и гвардейский значок, ряд документов на имя ТАВРИНА, денег совзнаками 428.400 руб., 116 мастичных печатей, 7 пистолетов, 2 охотничьих ружья центрального боя, 5 гранат, 1 мина и много боепатронов.

Задержанные с вещ. доказательством доставлены в НКВД СССР

П. п. ЗАМ НАЧ УПРАВЛЕНИЯ НКВД СМОЛЕНСКОЙ ОБЛ НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА ББ УНКВД СМОЛЕНСКОЙ   ОБЛ   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕН. 7 ОТД. ОББ НКВД СССР

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА ТАВРИНА ПЕТРА ИВАНОВИЧА

Таврин П. И., 1909 года рождения, урожен. с. Бобрик, Нежинского района, Черниговской обл., УССР, русский, в 1942 г. на фронте вступил в кандидаты в члены ВКП(б), образование незаконченное высшее, до войны работал нач. Туринской геолого-разведочной партии Исыковского приискового управления, прииск «Урал-Золото».

8 Красную армию призван 14-го августа 1941 года.

Вопрос: — 5 сентября с. г. при вашем задержании вы заявили, что являетесь агентом германской разведки. Вы подтверждаете это?

Ответ: — Да, я действительно являюсь агентом германской разведки.

Вопрос: — Когда и при каких обстоятельствах вы были привлечены к сотрудничеству с германской разведкой?

Ответ: — 30-го мая 1942 года, будучи командиром пулеметной роты 1196 полка 369 стрелковой дивизии 30 армии, действовавшей на Кали­нинском фронте, я был ранен, зах­вачен немцами в плен, после чего содержался в различных немецких лагерях для военнопленных на оккупированной территории СССР, затем на территории Германии. В июне 1943 года в гор. Вене, где я содержался в тюрьме за побег из лагеря для военнопленных, меня вызвали офицеры гестапо БАЙЕР и ТЕЛЬМАН и предложили сотрудни­чать с германской разведкой, на что я дал согласие.

Вопрос: — Когда и каким путем вы были переброшены через линию фронта?

Ответ: - Через линию фронта я был переброшен германской раз­ведкой в ночь с 4 на 5 сентября с. г. с рижского аэродрома на 4-х мотор­ном транспортном самолете специ­альной конструкции. Немецкие лет­чики должны были высадить меня в районе Ржева и возвратиться в Ригу. Но самолет при посадке по­терпел аварию и подняться снова в воздух не смог.

Вопрос: — В чем заключается «специальность» конструкции са­молета, на котором вас перебро­сили?

Ответ: — Этот самолет снабжен каучуковыми гусеницами для при­земления на неприспособленных площадках.

Вопрос: — А разве не была зара­нее подготовлена площадка для по­садки самолета, на котором вы были переброшены?

Ответ: — Насколько мне из­вестно, площадка никем не была подготовлена и летчики произвели посадку самолета, выбрав пло­щадку по местности.

Вопрос: — Для какой цели вы имели при себе мотоцикл, отобран­ный у вас при задержании?

Ответ: - Мотоцикл с коляской был дан мне германской разведкой в Риге и доставлен вместе со мной для того, чтобы я имел возможность быстрее удалиться от места по­садки самолета и этим избегнуть за­держания.

Вопрос: — С какими заданиями вы переброшены германской раз­ведкой через линию фронта?

Ответ: — Я имею задание гер­манской разведки пробраться в Мо­скву и организовать террористиче­ский акт против руководителя со­ветского государства И. В. СТА­ЛИНА.

Вопрос: — И вы приняли на себя такое задание?

Ответ: — Да, принял.

Вопрос: — Кто вам дал это зада­ние?

Ответ: — Это задание мне было дано начальником восточного отдела «СД» в Берлине подполковни­ком «СС» ГРЕЙФЕ.

Вопрос: — Кто персонально дол­жен был совершить террористиче­ский акт?

Ответ: — Совершение террори­стического акта было поручено мне лично. Для этой цели руководите­лем органа «СД» в Риге, именуемом главной командой «Цеппелин» («Норд») майором КРАУС Отто, я был снабжен отобранными у меня при задержании пистолетами с ком­плектом отравленных и разрывных пуль, специальным аппаратом под названием «панцеркнаке» и броне-бойно-зажигательными снарядами к нему.

Вопрос: — Что это за аппарат?

Ответ: — «Панцеркнаке» состоит из небольшого ствола, который при помощи специального кожаного манжета закрепляется на правой руке. Аппарат портативный и может быть замаскирован в рукаве пальто. В ствол помещается реактивный снаряд, который приводится в дей­ствие путем нажатия специальной кнопки, соединенной проводом с электрической батареей, спрятан­ной в кармане одежды. Стрельба производится бронебойно-зажига-тельными снарядами.

Перед переброской через ли­нию фронта, я тренировался в стрельбе из «панцеркнаке», при этом снаряды пробивали брониро­ванные плиты толщиной 45 мм.

Вопрос: — Каким образом вы на­меревались использовать это ору­жие?

Ответ: — Подготовлявший меня для террора названный мною выше майор «СС» КРАУС Отто предупре­дил меня, что машины, в которых ез­дят члены советского правитель­ства, бронированы и снабжены спе­циальными непробиваемыми сте­клами. «Панцеркнаке» я должен был применить в том случае, если бы мне представилась возможность совершить террористический акт на улице во время прохождения правительственной машины.

Вопрос: — А для какой цели предназначались отобранные у вас при задержании отравленные и разрывные пули?

Ответ: — Этими пулями я должен был стрелять из автоматического пистолета в том случае, если бы очутился на близком расстоянии от И. В. СТАЛИНА.

Вопрос: — Расскажите под­робно, каким путем вы должны были совершить террористический акт? Какие указания в этой части вы получили от германской разведки?

Ответ: - Майор КРАУС поручил мне после высадки с самолета, про­никнуть в Москву и легализиро­ваться. Для этого я был снабжен не­сколькими комплектами воинских документов, большим количеством чистых бланков, а также множе­ством штемпелей и печатей воен­ных учреждений.

Вопрос: - Как вы должны были проникнуть в Москву?

Ответ: — В Москву я должен был следовать с документами на имя за­местителя начальника контрраз­ведки «СМЕРШ» 39-й армии 1-го Прибалтийского фронта. По прибы­тии в Москву я должен был этот до­кумент сменить.

Вопрос: — Почему?

Ответ: — Мне было указано, что документы «СМЕРШ» абсолютно на­дежны и что я по ним проникну в Мо­скву, не вызвав никаких подозре­ний.

Но, как объяснил мне КРАУС, по этому документу находиться дли­тельное время в каком-либо одном месте опасно и что будет значи­тельно надежней, если я по прибы­тии в Москву изготовлю из имею­щихся у меня чистых бланков доку­мент на имя офицера Красной ар­мии, находящегося в отпуску после ранения. В Москве я должен был по­дыскать место для жилья на част­ной квартире и прописаться по этим документам.

Вопрос: — Что вы должны были делать дальше?

Ответ: — Обосновавшись таким образом в Москве, я должен был, расширяя круг своих знакомых, устанавливать личные отношения с техническими работниками Кремля, либо с другими лицами, имеющими отношение к обслуживанию руко­водителей Советского правитель­ства. При этом КРАУС рекомендо­вал мне знакомиться с женщинами, в частности, с такой категорией со­трудниц как стенографистки, маши­нистки, телефонистки.

Вопрос: — Для какой цели?

 Ответ: - Через таких знакомых я должен был выяснить места пребы­вания руководителей советского правительства, маршруты движе­ния правительственных машин, а также установить, когда и где должны происходить торжествен­ные заседания или собрания с уча­стием руководителей советского правительства.

КРАУС предупреждал меня, что такие сведения получить нелегко и поэтому рекомендовал с нужной мне категорией женщин устанавли­вать интимные отношения. Он даже

снабдил меня специальными пре­паратами, которые при подмешива­нии в напитки, вызывают у женщин сильное половое возбуждение, что я и должен был использовать в ин­тересах порученного мне дела.

Независимо от степени близо­сти с. людьми, сведения о членах правительства мне поручено было выведать в очень осторожной форме.

Для проникновения на торжест­венные заседания с участием чле­нов правительства я должен был использовать изготовленные нем­цами на мое имя документы Героя Советского Союза и соответствую­щие знаки отличия.

Вопрос: — Какие именно?

Ответ: — Перед переброской че­рез линию фронта германской раз­ведкой мне были даны: золотая звезда Героя Советского Союза, ор­ден Ленина, два ордена «Красного Знамени», орден «Александра Нев­ского», орден «Красной Звезды» и две медали «За отвагу», орденские книжки к ним, а также специально сфабрикованные вырезки из совет­ских газет с Указами о присвоении мне звания Героя Советского Союза и награждении перечислен­ными орденами и медалями.

Должен заметить, что герман­ская разведка своих агентов, забра­сываемых в СССР, снабжает фа­брикуемыми ею же поддельными орденами, но мне были выданы под­линные.

Проникнув на торжественное заседание, я должен был, в зависи­мости от обстановки, приблизиться к И. В. СТАЛИНУ и стрелять в него отравленными и разрывными пу­лями.

Работниками германской раз­ведки, в частности ГРЕЙФЕ и КРАУС, мне было также указано, что если представится возможность, я дол­жен совершить террористический акт и против других членов совет­ского правительства.

Вопрос: — Против кого именно?

Ответ: - Против В. М. МОЛО-ТОВА, Л. П. БЕРИЯ и Л. М. КАГАНО­ВИЧА. Причем для осуществления террора против них, я должен был руководствоваться теми же указа­ниями, какие мне были даны ГРЕЙФЕ и КРАУС в отношении осу­ществления террористического акта против И. В. СТАЛИНА.

Вопрос: — Чем вы заслужили столь большое доверие германской разведки?

Ответ: - Это мне неизвестно.

Вопрос: - Вы говорите не­правду.   Такое   большое   доверие германской разведки вы могли за­служить только своей активной предательской работой.

Ответ: — Нет, предательской ра­ботой я не занимался. Видимо ГРЕЙФЕ доверил мне это задание потому, что меня соответствующим образом рекомендовал ему Жилен-ков.

Вопрос: - Кто такой Жилен ков?

Ответ: - ЖИЛЕНКОВ Георгий Николаевич — бывший секретарь Райкома ВКП(б) гор. Москвы. Во время войны, будучи членом Воен­ного Совета 24-й армии, попал в плен к немцам. В данное время он ведет активную антисоветскую ра­боту по заданию германской раз­ведки.

Вопрос: — Где и когда вы устано­вили связь с Жиленковым?

Ответ: - С ЖИЛЕНКОВЫМ впер­вые я встретился в июле 1942 года в Летцинской крепости (Восточная Пруссия), где мы вместе содержа­лись. ЖИЛЕНКОВ рассказал мне тогда, что, попав в плен, он выдал себя за шофера и работал в немец­кой воинской части, но затем был опознан и заключен в Летцинскую крепость. Уже тогда ЖИЛЕНКОВ высказывал резкие антисоветские настроения, обрабатывал военно­пленных в антисоветском духе и на­писал антисоветскую клеветниче­скую брошюру под названием «Пер­вый день войны в Кремле».

Позже ЖИЛЕНКОВ вошел в со­став так называемого «Русского ка­бинета».

Вопрос: - Что это за организа­ция и кто входит в ее состав?

Ответ: — В состав «Русского ка­бинета» входят: ВЛАСОВ Андрей Ан­дреевич — бывш. генерал Красной армии, возглавляющий «кабинет»; ЖИЛЕНКОВ - ближайший помощ­ник ВЛАСОВА; МАЧИНСКИЙ -бывш. профессор Ленинградского университета, ИВАНОВ и САХАРОВ белоэмигранты, произведенные немцами в генералы, БЛАГОВЕ­ЩЕНСКИЙ — бывш. генерал Крас­ной армии, КАЛМЫКОВ — доктор технических наук, ДУБИН — инже­нер, работавший до войны в Киев­ском военном округе. Все эти лица тесно сотрудничают с германской разведкой. «Кабинет» называет себя будущим правительством Рос­сии.

Вопрос: — Об антисоветской ра­боте изменников Родины ВЛАСОВА и других вы будете подробно допро­шены ниже. Сейчас ответьте на во­прос — чем помог вам ЖИЛЕНКОВ зарекомендовать себя перед гер­манской разведкой?

Ответ: — Это произошло при следующих обстоятельствах. После вербовки меня германской развед­кой, я в августе 1943 года был пере­веден из венской тюрьмы в специ­альный лагерь «СД» близ города Зандберг и зачислен в «Особую ко­манду».

Вопрос: - Каково назначение «Особой команды»?

Ответ: — «Особая команда» в Зандбергском лагере «СД» состояла из агентов германской разведки, намеченных для активной работы на территории СССР. В составе ко­манды было 23 человека.

Пробыв некоторое время в Зандберге, я в последних числах августа 1943 года был доставлен в Берлин к подполковнику «СС» ГРЕЙФЕ. Последний в разговоре со мной расспрашивал о моих биогра­фических данных, выяснял при­чины, побудившие меня дать согла­сие на сотрудничество с герман­ской разведкой, после чего расска­зал о заданиях, которые мне могут быть даны для работы на террито­рии СССР.

Вопрос: — Что именно вам гово­рил ГРЕЙФЕ?

Ответ: — Он мне сказал, что мо­жет использовать меня для раз­ведки, диверсии или террора, и предложил подумать - какая от­расль работы меня больше устраи­вает, заявив, что снова вызовет меня из лагеря в Берлин.

Вопрос: — Вызывал ли вас ГРЕЙФЕ снова в Берлин?

Ответ: — Да, вызывал. Этому вы­зову предшествовало одно обстоя­тельство, которое определило мое дальнейшее поведение при встрече с ГРЕЙФЕ.

Вопрос: — Какое именно обстоя­тельство, расскажите о нем?

Ответ: — В первых числах сен­тября 1943 года в Зандбергский ла­герь, где я в то время находился, прибыли ВЛАСОВ и ЖИЛЕНКОВ для передачи немцам одного из сфор­мированных ими отрядов из рус­ских военнопленных.

Вопрос:—Для какой цели созда­вались эти отряды?

Ответ: — Как мне впоследствии объяснил ЖИЛЕНКОВ, ВЛАСОВ сформировал ряд воинских частей из числа советских военнопленных и белогвардейцев и поставил перед немцами вопрос о выделении ему самостоятельного участка фронта, на котором он мог бы воевать про­тив Красной армии силами создан­ных им частей. С этим, якобы, немцы не согласились и предложили пере­дать сформированные части в рас­поряжение германского командо­вания, для направления отдель­ными подразделениями на различ­ные участки фронта.

Вопрос: — Продолжайте ваши показания.

Ответ: — Выстроив отряд, ВЛА­СОВ произнес речь, в которой объя­вил, что отряд передается в распо­ряжение германского командова­ния для отправки на Балканы. Затем ЖИЛЕНКОВ ходил по лагерю и бе­седовал с военнопленными. Я подо­шел к нему и мы разговорились.

Вопрос: — О чем вы говорили?

Ответ: — Я рассказал ему, что согласился работать на герман­скую разведку и зачислен в «Осо­бую команду». Жиленков одобрил мое поведение, заявив: «Наконец-то я увидел тебя там, где ты должен быть давно».

Затем я сообщил ЖИЛЕНКОВУ о вызове к ГРЕЙФЕ и о сделанном им предложении о работе в пользу гер­манской разведки в советском тылу.

Вопрос: — Как отнесся к этому ЖИЛЕНКОВ?

Ответ: — Выслушав меня он стал в резкой форме высказывать злобу против руководителей советского правительства и доказывать мне, что сейчас самой важной задачей является совершение террористи­ческого акта против И. В. СТАЛИНА, так как, по заявлению ЖИЛЕНКОВА за этим последует развал Совет­ского государства.

В конце нашего разговора ЖИ­ЛЕНКОВ рекомендовал мне при­нять задание по террору и заявил, что по возвращении в Берлин, он примет необходимые меры к уско­рению моей переброски в СССР. Тут же он сделал какие-то заметки в своей записной книжке. И действи­тельно вскоре после отъезда ВЛА­СОВА и ЖИЛЕНКОВА, я снова был вызван к ГРЕЙФЕ.

Вопрос: — Когда это было?

Ответ: — Насколько я припоми­наю, это было 4 или 5 сентября 1943 года.

Вопрос: — О чем в этот раз с вами говорил ГРЕЙФЕ?

Ответ: — ГРЕЙФЕ интересовался моей жизнью в лагере, а затем спро­сил, думал ли я над его предложе­нием и какое принял решение.

Вопрос: — Что вы ответили ГРЕЙФЕ?

Ответ: — Я сказал ему, что готов принять задание по террору.

Вопрос: - Вы и ранее выполняли задания германской разведки по убийству советских людей?

Ответ: - Нет, в этот раз я впер­вые принял на себя задание по тер­рору.

Вопрос: — Вы принимали уча­стие в борьбе немцев против парти­зан и других советских патриотов?

Ответ: - Нет, я этого не делал.

Для этой цели германская разведка меня не пользовала.

Вопрос: - Почему же вы тогда по собственной инициативе выбрали для себя задание по террору?

Ответ: - В данном случае я ру­ководствовался указаниями, кото­рые мне дал ЖИЛЕНКОВ.

Вопрос: - Какое задание вам дал ГРЕЙФЕ по практическому осу­ществлению террористического акта?

Ответ: - Получив от меня согла­сие принять задание по террору, ГРЕЙФЕ предложил разработать и представить ему в письменном виде конкретный план совершения тер­рористического акта, а также ука­зать, какие средства мне необхо­димы для этой цели.

Вопрос: — Вы разработали этот план?

Ответ: — Этот план был разрабо­тал ЖИЛЕНКОВЫМ, я его лишь пе­реписал.

Вопрос: - Вы показываете не­правду, пытаясь умалить свою роль. Говорите правду.

Ответ: - Я говорю правду, полу­чив от ГРЕЙФЕ задание составить план совершения террористиче­ского акта, я был доставлен одним из сотрудников ГРЕЙФЕ в гости­ницу, где меня поселили. В тот же день ко мне приехал ЖИЛЕНКОВ, которому я рассказал о задании, по­лученном от ГРЕЙФЕ, а также о трудностях, возникших у меня при попытке написать план совершения террористического акта. Тогда ЖИ­ЛЕНКОВ предложил мне свою по­мощь и увез к себе на квартиру. Там он написал этот план, поручив мне переписать его своей рукой и вру­чить ГРЕЙФЕ.

Вопрос: - Какие мероприятия предусматривались этим планом?

Ответ: - Большая часть плана была посвящена всякого рода кле­ветническим выпадам против Со­ветского правительства и деклара­тивным утверждениям о необходи­мости совершения террористиче­ского акта против И. В. СТАЛИНА. Затем было указано, что террори­стический акт должен быть совер­шен путем проникновения на какое либо торжественное заседание. Все это было написано ЖИЛЕНКОВЫМ, я лишь дописал о средствах необ­ходимых для его выполнения.

Вопрос: - Следовательно, вы по своей инициативе потребовали от немцев такие средства как отрав­ленные разрывные пули и броне­бойные снаряды?

Ответ: - Нет я этого не требовал. Все это мне дали немцы незадолго перед переброской через линию фронта. В плане я написал лишь о том, что мне необходимо 500 тысяч рублей денег, документы и писто­леты.

Вопрос: - Вы передали ГРЕЙФЕ этот план?

Ответ: — Да, я переписал весь план совершения террористиче­ского акта своей рукой и на следую­щий день вручил ГРЕЙФЕ. Он одоб­рил его и направил меня в распоря­жение начальника главной ко­манды «Цеппелин» («Норд») майора Отто КРАУС, под руководством ко­торого я должен был проходить подготовку. КРАУС в то время по­стоянно находился в городе Пскове, куда я и прибыл 23 сен­тября 1943 года.

Вопрос: — В чем заключалась подготовка вас к выполнению зада­ния по террору?

Ответ: - В Пскове я занимался физической подготовкой и трени­ровался в стрельбе из оружия. 6 но­ября 1943 года я был снова вызван в Берлин.

Вопрос: - Для чего?

Ответ: - Мне это неизвестно, но полагаю, что ГРЕЙФЕ хотел лично проверить, как идет моя подготовка, так как он в беседах со мной, инте­ресовался только этим вопросом и дал мне указание ускорить оконча­ние подготовки.

Кроме того в Берлине я имел бе­седу с прибывшим туда из Пскова майором КРАУС. В этой беседе КРАУС известил меня о том, что принято решение о моем переводе в Ригу, так как по его словам в Пскове много советской агентуры, которая может узнать о подготовке меня к переброске через линию фронта.

В соответствии с этим указа­нием я в Псков не возвратился, а 2 декабря 1943 года выехал из Бер­лина в Ригу, куда прибыл 5 декабря. 20 января 1944 года, в связи с об­становкой на фронте в Ригу была переведена из Пскова вся команда «Цеппелин».

После прибытия «Цеппелина» в Ригу, я продолжал дальнейшую подготовку к переброске через ли­нию фронта.

Вопрос: - В чем заключалась ваша подготовка в Риге?

Ответ: - Совместно с перевод­чиком «Цеппелина» лейтенантом ДЕЛЛЕ, я вплоть до моей перебро­ски через линию фронта подгота­вливал для себя легенду, соответ­ствующие документы и экипировку.

Вопрос: - Вы показали, что при­были в Ригу по указанию КРАУС 5 декабря 1943 года, а возобновили подготовку к заброске через линию фронта лишь 20 января 1944 г., по­сле прибытия команды «Цеппелин». Что вы делали в Риге с 5 декабря 1943 г. по 20 января 1944 года.

Ответ: — Я ничего не делал.

Вопрос: — Почему?

Ответ: — Мне дали возможность отдохнуть.

Вопрос: — Вы об этом просили немцев?

Ответ: - Нет, не просил.

Вопрос: — Выше вы показали, что ГРЕЙФЕ в беседе с вами в Бер­лине в ноябре 1943 года дал указа­ние ускорить окончание вашей под­готовки к переброске через линию фронта, теперь вы показываете, что вам была предоставлена возмож­ность отдохнуть с 5 декабря по 20 января. Мы требуем от вас прав­дивых показаний, что вы делали в этот период в Риге?

Ответ: - Я показал правду. ГРЕЙФЕ по своей инициативе дал мне возможность отдохнуть. Во­обще он проявлял в отношении меня признаки особого внимания. Так, когда я был вызван в Берлин в ноябре 1943 года, для меня по его указанию была куплена хорошая одежда и обувь. Кроме того по ука­занию ГРЕЙФЕ, в Берлин была вы­звана моя жена ШИЛОВА Лидия Яковлевна, которая прожила там со мной 10 дней, затем мы вместе вые­хали в Ригу.

Вопрос: — Следовательно, за­держанная совместно с вами ШИ­ЛОВА Лидия Яковлевна является вашей женой?

Ответ: - Да, с ноября 1943 г. она является моей женой.

Вопрос: — Какое участие в со­вершении террористических актов должна была принять ШИЛОВА?

Ответ: — ШИЛОВА также явля­ется агентом германской разведки и переброшена со мной в помощь мне, но она не посвящена в то, что я имею задание по террору.

Вопрос: — Вы говорите не­правду. Агент германской разведки, переброшенный совместно с вами для оказания вам помощи в выпол­нении задания немцев не мог не знать об этих заданиях?

Ответ: — Я говорю правду. ШИ­ЛОВА не знает о заданиях, которые дали мне немцы, я взял ее с собой, только как радистку.

Вопрос: — Она разве радистка по специальности?

Ответ: - Нет, она по специально­сти бухгалтер, но была подготов­лена рижской командой «Цеппелин» в качестве радистки и придана мне.

Вопрос: - ШИЛОВА находилась в Риге с 5 декабря 1943 г. по 20 ян­варя 1944 года?

Ответ: — Да, это время она также находилась в Риге.

Вопрос: — Выше вы показали, что с 5 декабря 1943 г. по 20 января 1944 года отдыхали в Риге и никуда из города не выезжали.

Допрошенная нами ШИЛОВА по­казала, что вы выезжали из Риги в декабре мес. 1943 года. Более того она показала, что вы вернулись в Ригу раненым. Куда вы ездили?

Ответ: - Должен признать, что я скрыл от следствия следующий факт: подготовляя меня к перебро­ске через линию фронта, КРАУС не­сколько раз ставил передо мною вопрос о том, что я должен быть вы­брошен под видом инвалида Отече­ственной войны. В этой связи КРАУС требовал от меня, чтобы я согласился на хирургическую опе­рацию, в результате которой стану хромым. С тем, чтобы уговорить меня, он связал меня с немецкими врачами, которые доказывали мне, что после войны мне сделают еще одну операцию, в результате кото­рой нога будет нормальной. Я кате­горически отказался от этого. Тогда КРАУС предложил мне хирургиче­ским путем сделать на теле следы ранений. Я и от этого отказывался, но, под давлением КРАУСА, все-же вынужден был на это согласиться.

Вопрос: — Какая-же операция была произведена над вами нем­цами?

Ответ: - В рижском военном госпитале мне под наркозом сде­лали большую рану на правой части живота и две небольших раны на ру­ках. Я пролежал в госпитале 14 дней, после чего у меня, в ре­зультате операции, на теле образо­вались следы схожие с зарубцевав­шимися ранами.

Для того, чтобы скрыть этот факт от ШИЛОВОЙ я, по указанию КРАУС сообщил ей, что уезжаю в командировку на фронт, а по воз­вращении из госпиталя домой рас­сказал, что был ранен. Именно в этой связи я и не мог в декабре мес. 1943 г. заниматься подготовкой к переброске через линию фронта.

Вопрос: — Медицинским осмо­тром вас установлено, что кроме «ранений», о которых вы только что показали, других ранений на теле не имеется, следовательно, ваши по­казания о том, что вы захвачены в плен немцами, будучи ранеными, ложны?

Ответ: — Да, я должен это при­знать.

Вопрос: - При каких же обстоятельствах вы в действительности очутились у немцев?

Ответ: — 30 мая 1942 года, нахо­дясь на Калининском фронте и бу­дучи послан в разведку, я изменил Родине и добровольно перешел на сторону немцев.

Вопрос: — Почему вы изменили Родине?

Ответ: — Должен признать, что я скрыл от следствия еще один факт.

Вопрос: — Какой именно?

Ответ: — В 1932 году, работая в гор.Саратове, я был арестован за растрату 1.300 рублей государст­венных денег. В связи с тем, что меня должны были предать суду, по закону от 7 августа 1932 года, я, бо­ясь строгой ответственности бежал из тюрьмы, проломав с группой аре­стованных стену в тюремной бане. В 1934 и 1936 г.г. я также арестовы­вался милицией за растраты, но в обоих этих случаях совершал по­беги. В 1939 году я по фиктивным справкам получил документы на имя ТАВРИНА и под этой фамилией впоследствии был призван в Крас­ную Армию.

Находясь на Калининском фронте, 29-го мая 1942 года я был вызван к уполномоченному Осо­бого отдела капитану ВАСИЛЬЕВУ, который интересовался, почему я переменил фамилию ШИЛО на ТАВ­РИНА.

Поняв, что Особому отделу стали известны мои преступления, я, боясь ответственности, на сле­дующий день, будучи в разведке, перешел на сторону немцев.

Вопрос: - Непонятно, почему вы боясь ответственности за совер­шенные ранее уголовные преступ­ления решились на новое, тягчай­шее преступление — измену Ро­дине?

Ответ: — Я полагал, что это не станет известным советским вла­стям, а я до конца войны останусь у немцев на положении военноплен­ного.

Вопрос: - Вас допрашивали немцы о мотивах перехода на их сторону?

Ответ: — Да, допрашивали. Я не хотел говорить, что совершил уго­ловное преступление, поэтому со­общил им ложную версию о том, что являюсь сыном полковника цар­ской армии, преследовался орга­нами советской власти, в связи с чем и вынужден был перейти на сто­рону немцев.

Вопрос: - А об обстоятельствах вашей вербовки германской раз­ведкой, вы правду показали?

Ответ: - Да, я показал правду.

После того, как я перешел на сто­рону немцев, ко мне отнеслись как к обычному военнопленному и все, что я показал выше о моем пребы­вании в лагерях и обстоятельствах вербовки, соответствует действи­тельности.

Вопрос: — Кто вас практически подготавливал на роль террориста кроме КРАУСА?

Ответ: — Практически кроме КРАУСА меня никто не подготавли­вал, если не считать трех бесед со СКОРЦЕНИ.

Вопрос: - Кто такой СКОРЦЕНИ и для чего вам были организованы встречи с ним?

Ответ: - СКОРЦЕНИ был изве­стен мне из газет, как руководитель и личный участник похищения из Италии МУССОЛИНИ, после того, как он был взят в плен англичанами. В первой беседе со мной в ноябре 1943   года в Берлине СКОРЦЕНИ расспрашивал о моем прошлом и беседа носила больше характер оз­накомления   с   моей   личностью. Цель   этого   свидания   стала  для меня ясна несколько позже, после второй встречи со СКОРЦЕНИ.

Вопрос: - Расскажите об этой встрече подробно.

Ответ: — В январе 1944 года, на­ходясь в Риге, я получил приказ КРАУСА выехать в Берлин. Сопро­вождал меня переводчик «СД», ДЕПЛЕ. По прибытии в Берлин я уз­нал от ДЕЛЛЕ, что полковник ГРЕЙФЕ   погиб   в   начале   января 1944 г. во время автомобильной ка­тастрофы и что вместо него назна­чен майор «СС» ХЕНГЕЛЬХАУПТ.

ДЕПЛЕ мне сообщил, что ХЕН­ГЕЛЬХАУПТ вызвал меня для лич­ного знакомства, но придется подо­ждать некоторое время, так как он занят и не может меня принять.

Через два-три дня мне была ор­ганизована встреча со СКОРЦЕНИ.

Вопрос: — Где происходила эта встреча?

Ответ: — ДЕЛЛЕ привез меня в служебный кабинет СКОРЦЕНИ на Потсдамельштрассе № 28. Кроме СКОРЦЕНИ в кабинете находились еще два неизвестных мне работ­ника «СД».

В беседе, СКОРЦЕНИ объяснял мне какими личными качествами должен обладать террорист. По ходу разговора, он рассказывал о деталях организованного им похи­щения МУССОЛИНИ. СКОРЦЕНИ заявил мне, что если я хочу остаться живым, то должен дей­ствовать решительно и смело и не бояться смерти, так как малейшее колебание и трусость могут меня погубить. СКОРЦЕНИ рассказал, как во время похищения МУССО­ЛИНИ, он перепрыгнул через ограду замка, очутился в 2-х шагах от сто­явшего на посту карабинера. «Если бы я тогда хоть на секунду замеш­кался, — заявил СКОРЦЕНИ,—то по­гиб бы, но я без колебаний прикон­чил карабинера и, как видите, вы­полнил задание и остался жив».

Весь этот разговор сводился к тому, чтобы доказать мне, что осу­ществление террористических ак­тов в отношении специально охра­няемых лиц вполне реально, что для этого требуется только, личная храбрость и решительность и что при этом человек, участвующий в операции, может остаться живым и стать «таким же героем», каким стал он - СКОРЦЕНИ.

Вопрос: — Вы рассказали только о двух встречах со СКОРЦЕНИ. Когда же состоялась ваша третья встреча с ним?

Ответ: - Третья встреча со СКОРЦЕНИ состоялась также в ян­варе 1944 года в Берлине.

Вопрос: — О чем вы говорили в этот раз?

Ответ: - СКОРЦЕНИ в этот раз расспрашивал меня о Москве и при­городах и под конец прямо поста­вил передо мной вопрос — воз­можно ли осуществление в СССР такой операции, какую он провел в Италии? Я ответил, что затрудняюсь судить об этом, но, по моему мнению проведение такой операции в СССР значительно сложнее, чем похище­ние МУССОЛИНИ из Италии.

Вопрос: - Почему СКОРЦЕНИ интересовался вашим мнением по этому вопросу?

Ответ: — У меня создалось впе­чатление, что СКОРЦЕНИ разраба­тывает план похищения кого-то из руководителей советского прави­тельства.

Вопрос: — А что вам достоверно известно о планах германской раз­ведки?

Ответ: — Мне известно, что глав­ная команда «Цеппелин» («Норд») в Риге готовит выброску через линию фронта нескольких групп агентов с задачей совершения крупных ди­версионных актов.

Вопрос: — От кого это вам стало известно?

Ответ: - Об этом мне лично го­ворил начальник команды «Цеппе­лин» КРАУС Отто.

Вопрос: - Почему КРАУС посвя­щал вас в дела, являющиеся слу­жебной тайной?

Ответ: — КРАУС относился ко мне с большим доверием, так как видел тот значительный интерес, который проявляло ко мне руковод­ство восточным отделом «СД» в Бер­лине, в частности, ГРЕЙФЕ, а после него ХЕЙНГЕЛЬХАУПТ, поэтому, очевидно, он и посвящал меня в свои дела.

Должен вместе с тем заметить, что постановка конспирации в ко­манде «Цеппелин» в Риге такова, что подобные факты становились из­вестными многим агентам.

Вопрос: — Каким образом?

Ответ: — КРАУС периодически организовывал так называемые «комрадабенд» - товарищеские ужины, на которые приглашались доверенная агентура, в том числе и я. На этих «ужинах» происходили об­суждения очередных мероприятий «Цеппелина» и намечались конкрет­ные лица для исполнения заданий.

Из разговоров за «ужинами», а также и из личных бесед с КРАУС мне известно, что на протяжении года моего пребывания в «Цеппе­лине» было заброшено через линию фронта большое количество аген­туры, однако, переброска произво­дилась мелкими группами, вслед­ствие чего их работа была мало эф­фективной. Некоторые группы обосновались в Советском Союзе и поддерживают радиосвязь с нем­цами, но, как жаловался мне КРАУС, результаты их работы ничтожны.

На одном из таких «ужинов», не­задолго до моей выброски, ряд агентов подготовленных и уже дли­тельное время ожидавших пере­броски через линию фронта, выра­жали недовольствотем,что «Цеппе­лину» предоставляется мало тран­спортных средств, в связи с чем за­держивается отправка агентуры. Особенно активно по этому поводу высказывался «Филистинский».

Вопрос: — Кто такой «Филистин­ский»?

Ответ: — «Филистинский» уроже­нец гор. Москвы, русский, настоя­щая фамилия его мне неизвестна, ему 38 лет, в прошлом арестовы­вался органами советской власти за антисоветскую работу и содер­жался где-то в лагерях. При каких обстоятельствах попал к немцам — не знаю. «Филистинский» активно используется германской развед­кой. В Риге он являлся редактором газеты «Новое слово», а затем был подготовлен КРАУСОМ в качестве редактора подпольной газеты в СССР.

Вопрос: - Такая газета суще­ствует?

Ответ: — Насколько мне из­вестно, такой газеты нет, но в Риге подготовлена к выброске в Воло­годскую область типография, упа­кованная в 32 тюка, приспособлен­ных к грузовым парашютам. КРАУС намерен установить эту типогра­фию в какой-нибудь глухой дере­вушке и там печатать подпольную газету. «Филистинский» должен быть выброшен в то же место для редактирования этой газеты.

Вопрос: — Почему немцы наме­чают выброску типографии именно в Вологодскую область?

Ответ: — Мне известно от КРАУСА, что в Вологодской области действует группа агентов «Цеппе­лин», поддерживающая системати­ческую связь с Рижским радиоцен­тром германской разведки.

Вопрос: — Какие агенты герман­ской разведки находятся на терри­тории Вологодской области и где именно?

Ответ: - Я знаю, что эту группу возглавляет СЕМЕНОВ Гордей, воз­можно это его кличка. Другие участ­ники группы мне лично неизвестны. Знаю, что их всего 6—7 человек, так как видел их перед отправкой в со­ветский тыл.

Вопрос: — Вы не ответили, в ка­ком именно месте Вологодской об­ласти работает эта группа и куда должна быть выброшена типогра­фия?

Ответ: — Это мне неизвестно.

Вопрос: — Выше, вы заявили об отсутствии конспирации в работе КРАУСА, теперь же, когда мы тре­буем от вас ответа о местах, где на­ходятся агенты германской раз­ведки, вы пытаетесь уклониться от него, ссылаясь на свою неосведом­ленность. Непонятно, когда вы гово­рите правду и когда лжете.

Ответ: — Я в обоих случаях пока­зываю правду. Если бы в то время это для меня представляло какой-либо специальный интерес, то я мог узнать об этом от КРАУСА, но меня это не интересовало.

Вопрос: — Продолжайте ваши показания об известных вам планах германской разведки.

Ответ: - Как я уже показал выше, «Филистинский» на одном из «ужинов» заметил, что отсутствие необходимых транспортных сре­дств тормозит работу Рижской ко­манды «Цеппелин». На это КРАУС ответил, что если сейчас нехватает транспортных самолетов, то, ви­димо, скоро нехватит людей для вы­броски. Объясняя это, КРАУС зая­вил, что германская разведка наме­рена изменить свою тактику. До по­следнего времени, говорил КРАУС, выбрасывались мелкие группы по 3—4 человека, которые в лучшем случае могли повредить рельсы и на некоторое время вывести из строя какой-нибудь железнодо­рожный перегон. Такая тактика не оправдывает себя. По словам КРАУС немцы намечают теперь вы­броску крупных групп для дивер­сионных целей. КРАУС доказывал, что многочисленная группа в об­ластном или районном центре су­меет перебить местное руководство и совершить крупную диверсию.

Вопрос: — Какие именно группы подготовлены к выброске?

Ответ: — Со слов КРАУС мне из­вестно, что к выброске подготовлен ряд крупных групп, численностью свыше 100 чел. каждая. Эти группы намечаются к выброске в районах Волги и Камы, с тем, чтобы одновре­менно взорвать мосты через эти реки и отрезать на некоторое время Урал от фронта. Это, по словам КРАУС, должно будет немедленно отразиться на боеспособности дей­ствующей Красной Армии, хотя бы на короткий период.

Вопрос: - Перечислите извест­ные вам группы германских агентов, подготовленных к выброске в район Волги и Камы?

Ответ: — Мне известны четыре таких группы. Первая группа во главе с агентом германской раз­ведки Георгием КРАВЕЦ подгота­вливается к выброске с задачей со­вершения крупных диверсионных актов в оборонной промышленно­сти г. Молотова.

Вопрос: - Кто такой КРАВЕЦ?

Ответ: — КРАВЕЦ — русский, сын генерала царской армии, бывший летчик гражданского воздушного флота СССР. В 1933 г. изменил Ро­дине, перелетев на самолете в Ла­твию. После этого длительное время проживал в Германии. С на­чала войны активно используется немцами в разведывательных орга­нах на восточном фронте.

Вопрос: - Назовите состав остальных групп?

Ответ: — Вторая группа в со­ставе свыше 100 чел. возглавля­ется «Кином», настоящая фамилия его мне неизвестна. Знаю, что он ка­зак, добровольно перешел на сто­рону немцев и зарекомендовал себя перед ними многочисленными зверствами над коммунистами и со­ветскими партизанами.

Вопрос: — В какой район должна быть переброшена эта группа?

Ответ: — Точно мне неизвестно. Знаю лишь, что группа «Кина» также предназначена для выброски в рай­оны Волги и Камы.

Третью группу возглавляет РУД-ЧЕНКО. Эта группа также насчитывает свыше 100 чел. РУДЧЕНКО до войны являлся преподавателем истории одного из ленинградских институтов. Во время войны он под Ленинградом перешел на сторону немцев и с тех пор активно работает в немецких разведывательных ор­ганах.

Четвертая группа в составе бо­лее 200 чел., возглавляется МАР­ТЫНОВСКИМ.

Вопрос: - Что вам известно о МАРТЫНОВСКОМ?

Ответ: — Это бывший капитан Красной Армии. Попав в плен к нем­цам, стал сотрудничать с герман­ской разведкой и вел активную борьбу с советскими партизанами. Германская разведка с большим доверием относится к МАРТЫНОВ­СКОМУ, он награжден тремя желез­ными крестами. Группа МАРТЫНОВ­СКОГО готовится к переброске в район Астрахани.

Со слов КРАУС, мне также из­вестно, что для руководства всеми перечисленными группами после их приземления в районе Волги и Камы туда должен быть перебро­шен через линию фронта бывший полковник Красной Армии ЛЕМАН. ЛЕМАНА я знаю лично, он немец По­волжья, во время войны перешел на сторону немецких войск; в Зандбергском лагере он возгла­влял «особую команду» германских разведчиков, о которой я показал выше.

Вопрос: - Какие известные вам группы    германских   разведчиков подготавливаются для переброски в советский тыл?

Ответ: — Я назвал все известные мне группы. По ряду фактов я могу сделать вывод, что немцы готовят много таких групп, для переброски через линию фронта.

Вопрос: — О каких фактах вы го­ворите?

Ответ: - За последнее время в Риге в портняжные мастерские «СД» доставлено большое количество материала для пошивки красноар­мейского обмундирования и погон. Судя по количеству этого мате­риала, можно на глаз определить, что он предназначен для пошивки многих сотен комплектов обмунди­рования военнослужащих Красной Армии. Кроме того, со слов б. коман­дира Красной армии, ныне офицера «СС» ЯКУШЕВА, занимающегося в рижской команде «Цеппелин» изго­товлением фиктивных советских документов, мне известно, что такие документы изготовляются в по­следнее время в очень большом ко­личестве.

Вопрос: - Каким образом ЯКУ­ШЕВ стал офицером «СС»?

Ответ: - Со слов ЯКУШЕВА мне известно, что весной 1944 года, бу­дучи на командной должности на западном фронте, он добровольно перешел на сторону немцев, после чего был принят на работу в «СД».

Вопрос: — Вам предъявляются бумаги, отобранные у вас при лич­ном обыске. На одной из бумагзапи-саны фамилии: ЯКУШЕВ, ПАЛКИН и ЗАГЛАДИН (последняя фамилия вписана в протокол от руки. — Ред.). Кем сделаны эти записи?

Ответ: — Это писал я в Риге.

Вопрос: - Для чего вы записали эти фамилии и взяли эти бумаги с собой, направляясь через линию фронта с заданиями германской разведки по террору?

Ответ: — Я записал фамилии ПАЛКИНА и ЗАГЛАДИНА в связи с тем, что ЯКУШЕВ дал мне к ним явки как к участникам антисоветской ор­ганизации в Красной Армии, име­нуемой «Союз русских офицеров». По словам ЯКУШЕВА, до перехода на сторону немцев, он также являлся участником названной ор­ганизации.

Вопрос: — Вы должны были ис­пользовать эти явки для выполне­ния заданий германской разведки по террору?

Ответ: - Нет, ЯКУШЕВ не знал, что я имею задание по террору, во всяком случае я ему об этом не го­ворил. Эти явки ЯКУШЕВ мне дал, зная, что я направляюсь с заданием в Москву с тем, чтобы в случае не­обходимости я обратился за по­мощью к ПАЛКИНУ и ЗАГЛАДИНУ.

Вопрос: - За помощью в органи­зации террористического акта?

Ответ: — Нет, я повторяю, что о терроре мы с ЯКУШЕВЫМ не гово­рили.

Вопрос: — Ответьте прямо на во­прос, для чего вам ЯКУШЕВ дал явки к ПАЛКИНУ и ЗАГЛАДИНУ?

Ответ: - Имена ПАЛКИНА и ЗА-ГЛАДИНА мне стали известны из рассказов ЯКУШЕВА, о его антисо­ветской работе в Красной Армии. Перед моей выброской через ли­нию фронта, ЯКУШЕВ просил меня записать их фамилии и связаться с этими лицами, в случае необходи­мости. В частности ЯКУШЕВ пре­дусматривал необходимость полу­чения содействия от ПАЛКИНА и ЗАГЛАДИНА, для устройства меня на работу в воинскую часть.

Вопрос: — Расскажите под­робно, что говорил вам ЯКУШЕВ о своей антисоветской работе в Крас­ной Армии.

Ответ: - 6-го июня 1944 года я прибыл из Риги в Минск, откуда должна была осуществиться пере­броска меня на самолете через ли­нию фронта. ЯКУШЕВ, работавший тогда в Минском отделе «СД», про­изводил окончательный осмотр правильности оформления моих документов и обмундирования.

В связи с тем, что по техниче­ским причинам переброска меня из Минска через линию фронта не со­стоялась, я вернулся в Ригу, куда вскоре вместе со всей минской ко­мандой «СД» эвакуировался и ЯКУ­ШЕВ, которого КРАУС определил на должность руководителя группы по изготовлению фиктивных совет­ских документов. В одну из встреч с ЯКУШЕВЫМ, на квартире сотруд­ника рижской команды «Цеппелин» - лейтенанта ДЕЛЛЕ, ЯКУШЕВ под­робно рассказал мне о своей анти­советской работе.

Вопрос: — Что именно вам рас­сказал ЯКУШЕВ?

Ответ:-ЯКУШЕВ рассказал, что незадолго до начала войны с нем­цами он был уволен из Северного военно-морского флота за какие-то проступки, но в связи с войной,как специалист, был возвращен во флот. Там он связался с антисовет­ской организацией, именовавшейся «Союз русских офицеров», но вскоре обнаружил за собой слежку и, дезертировав из флота, прибыл в Москву.

В Москве, по его словам, он установил связь со своим знакомым, также участником организа­ции «Союз русских офицеров» — майором ПАЛКИНЫМ.

Далее, по словам ЯКУШЕВА, ПАНКИН свел его с генерал-май­ором ЗАГЛАДИНЫМ (звание, как и выше фамилия, вписано в протокол от руки. — Ред.), который также являясь участником организации, назначил ЯКУШЕВА заместителем командира полка на Западный фронт. Командир этого полка (фа­милии его ЯКУШЕВ не назвал), в звании майора, также являлся участником «Союза русских офице­ров» и ЯКУШЕВ от ЗАГЛАДИНА, якобы, получил к нему явку.

Вопрос: — А что вам рассказал ЯКУШЕВ о своей антисоветской ра­боте в период пребывания его на Западном фронте?

Ответ: — ЯКУШЕВ рассказал мне, что он связался по антисовет­ской работе с командиром полка.

Осенью 1943 года ЯКУШЕВ был вызван для беседы в Особый отдел, где из разговора с сотрудником он, якобы, понял, что о «Союзе русских офицеров» что-то стало известно Особому отделу. ЯКУШЕВ расска­зал об этом командиру полка и ими было решено застрелить участника организации старшего лейтенанта интендантской службы, которого они подозревали в связи с Особым отделом. Под предлогом расстрела за невыполнение приказа коман­дира полка, этот старший лейтенант был убит ЯКУШЕВЫМ.

За это убийство ЯКУШЕВ и ко­мандир полка были арестованы и сидели в Смоленской тюрьме. Оба они были приговорены к расстрелу, но ЯКУШЕВУ расстрел был заменен 15-ью годами заключения с направ­лением на фронт в штрафную часть, откуда он и перешел на сторону немцев.

Вопрос: — Кто вам еще давал явки в Москву или другие города СССР?

Ответ: — Больше никто мне явок не давал. Другие адреса, записан­ные в моих бумагах, были мне даны работниками команды «Цеппелин» в Риге, бывшими военнослужащими Красной Армии, знавшими о пред­стоящей переброске меня в Москву.

Вопрос: - Кем именно и для чего вам были даны эти адреса?

Ответ:—Агент «СД», бывший лет­чик Красной Армии, попавший во время войны в плен к немцам, ТЕН-НИКОВ дал мне адрес своей жены ТЕННИКОВОЙ Антонины Алексе­евны, проживающей в Москве на Ленинградском шоссе в авиаго­родке. ТЕННИКОВ просил меня разыскать его жену, сообщить ей, что он находится у немцев, и в случае нужды поселиться у нее на не­сколько дней.

ЯКУШЕВ мне также дал адрес своей личной знакомой — РЫЧКО-ВОЙ, работающей на железной до­роге в качестве ревизора пасса­жирского движения. ЯКУШЕВ ска­зал, что она сумеет предоставить мне возможность пожить некоторое время у нее, так как сама она по роду своей работы часто бывает в разъездах. Он сказал мне также, что если РЫЧКОВА узнает правду обо мне, то она не выдаст меня.

Вопрос: — Как вы должны были использовать эти адреса?

Ответ: — Я мог их использовать лишь для того, чтобы на время оста­новиться на квартире у этих лиц.

Вопрос: — Может быть ПАЛКИНА  и ЗАГЛАДИНА ЯКУШЕВ вам также назвал для того, чтобы вы могли остановиться у них на квартире?

Ответ: — Нет. Как я уже показал, я получил их адреса от ЯКУШЕВА для того, чтобы в случае необходи­мости использовать этих лиц как участников антисоветской органи­зации.

Вопрос: — Как вы должны были разыскать ПАЛКИНА и ЗАГЛАДИНА?

Ответ: — ЯКУШЕВ объяснил мне, что к ПАЛКИНУ я могу явиться по адресу: Ярославское шоссе, дом № 85, а к ЗАГЛАДИНУ я должен был под видом офицера Красной армии, притти на службу в Управление ка­дров НКО (УК НКО вписано в прото­кол от руки. — Ред.).

Вопрос: — При личном обыске у вас также обнаружен адрес Якова ЛЕЩЕВА, проживающего в Киров­ской области. Кто такой ЛЕЩЕВ и почему у вас записан его адрес?

Ответ: — Как я уже показывал выше, 6-го июня с. г. германская разведка готовила меня к перебро­ске в советский тыл, и так как я дол­жен был перебрасываться один, без радиста, мне было майором КРАУС указано, что связь с Рижским ра­диоцентром германской разведки я должен буду поддерживать через немецкую агентурную станцию. Для связи с этой станцией мне и был дан тогда адрес ЛЕЩЕВА Якова, прожи­вающего в деревне Лещево, Киров­ской области.

Вопрос: — Каким путем вы должны были связаться с ЛЕЩЕ-ВЫМ Яковом?

Ответ: - При необходимости пе­редать радиограмму на Рижский ра­диоцентр германской разведки, я должен был ее текст, написанный тайнописью, переслать в адрес ЛЕЩЕВА, в письме, адресованном ему, якобы, от товарища его сына, нахо­дящегося в рядах Красной Армии.

Вопрос: — ЛЕЩЕВ лично должен был передавать германской раз­ведке ваши радиограммы?

Ответ: — Об этом мне КРАУС ни­чего не говорил, возможно, что ЛЕ­ЩЕВ является только содержате­лем агентурной радиостанции, а ра­дисты заброшены туда германской разведкой.

Вопрос: — А каким путем вы должны были получать указания германской разведки?

Ответ:—Я должен был сообщить ЛЕЩЕВУ свой адрес, по которому он также тайнописью передавал бы мне указания КРАУС.

Вопрос: - При вашей перебро­ске через линию фронта 5-го сен­тября с. г. указания майора КРАУС об использовании радиостанции в Кировской области оставались в силе?

Ответ: — Заместитель майора КРАУС по связи ГРЕЙФЕ перед пе­реброской меня в СССР указывал, что агентурной радиостанцией в Ки­ровской области я могу пользо­ваться для связи с немцами в том случае, если почему-либо не смогу с ними связаться посредством при­данной мне радиостанции с радист­кой ШИЛОВОЙ Лидией. Средствами тайнописи для переписки с ЛЕЩЕ-ВЫМ я был снабжен как при первой переброске меня в советский тыл, 6 июня с. г., так и в этот раз.

Вопрос: — Какие еще явки вы по­лучили от германской разведки?

Ответ: — Других явок мне КРАУС не давал.

Вопрос: — А какие явки дали вам другие работники германской раз­ведки?

Ответ: — Другие работники гер­манской разведки мне не давали явок.

Вопрос: — Кто должен был помо­гать вам в выполнении заданий нем­цев по террору?

Ответ: — Совершение террори­стического акта против И. В. СТА­ЛИНА было поручено мне лично. Никаких помощников для этого не­мецкая разведка мне не дала. Как я уже показал выше, я имел лишь за­дание устанавливать связи с людьми, от которых я мог бы в осто­рожной форме узнавать о месте пребывания членов правительства.

Вопрос: — Из всех ваших ответов на вопросы следствия не видно, по­чему именно вам было поручено со­вершение террористического акта против главы советского государ­ства?

Ответ: — Я уже показал выше, что я сам просил ГРЕЙФЕ дать мне задание по террору, как мне реко­мендовал это сделать ЖИЛЕНКОВ. ЖИЛЕНКОВ говорил мне тогда, что это «великая историческая мис­сия», которую я должен взять на себя. При этом он обещал мне, что после свержения советской власти я займу видное место в России. Это также сыграло роль в моем реше­нии принять от ГРЕЙФЕ задание по террору.

Вопрос: — Давая вам задание на совершение террористического акта, снабдив вас террористиче­ской техникой, германская раз­ведка должна была иметь гарантии, что вы сумеете выполнить это зада­ние. Чем вы убедили германскую разведку, в реальности взятого вами на себя обязательства.

Ответ: — Мой добровольный пе­реход на сторону немцев, а также и то, что после вербовки меня гер­манской разведкой я, находясь в лагере «СД», в резкой форме выска­зывал антисоветские взгляды, было учтено ГРЕЙФЕ, когда он мне пору­чал совершение террористиче­ского акта против И. В. СТАЛИНА.

Вопрос: — А какие явки вы полу­чили от ЖИЛЕНКОВА?

Ответ: - ЖИЛЕНКОВ не давал мне явок.

Вопрос: - Вы говорите не­правду. Вы переброшены в СССР не только как агент германской раз­ведки, но и как агент так называе­мого «русского кабинета», о кото­ром вы показывали. ЖИЛЕНКОВ должен был снабдить вас соответ­ствующими явками на территории СССР.

Ответ: — Я говорю правду. ЖИ­ЛЕНКОВ не давал мне явок.

Вопрос: — Вы ведете себя неис­кренно. В ходе допроса вы неодно­кратно были изобличены след­ствием во лжи. Учтите, что вам при­дется показать следствию всю правду о вашей предательской ра­боте в пользу германской разведки и полученных вами заданиях по ан­тисоветской работе в СССР.

Ответ:—Я показал о самом глав­ном. Возможно, я упустил лишь ка­кие-нибудь детали, ноя постараюсь восстановить их в памяти и покажу о них дополнительно.

Протокол записан с моих слов правильно и мною прочитан.

(Таврин)

Допросили: Начальник Отдела НКВД СССР по борьбе с бандитиз­мом — Комиссар Госбезопасности 3 ранга -

(Леонтьев)

Зам. Начальника 2-го Управле­ния НКГБ СССР Комиссар Госу­дарств. Безопасности —

(Райхман)

Начальник Отдела ГУКР «Смерш» НКО Полковник —

(Барышников)

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

После ареста Таврина и Шиловой была разработана радиоигра под кодовым названием «Туман». В ходе радиоигры Адамчик-Шилова регулярно поддерживала двусто­роннюю радиосвязь с немецким разведцентром. Этими радиограм­мами они действительно «тума­нили» мозги сотрудникам немец­кой разведки. Среди множества ничего не значащих телеграмм была и такая: «Познакомился вра­чом — женщиной, имеет знакомых в Кремлевской больнице. Обраба­тываю». Были и телеграммы, в ко­торых сообщалось о выходе из строя батарей для радиостанции и о невозможности достать их в Мо­скве. Просили о помощи и под­держке. В ответ немцы благода­рили агентов за службу и предла­гали объединиться с другой груп­пой, находившейся в нашем тылу. Естественно, эту группу вскоре обезвредили... Последнее сообще­ние, отправленное Шиловой, ушло в разведцентр 9 апреля 1945 года, но ответа получено не было: при­ближался конец войны. В мирные дни предполагалось, что на кон­спиративную квартиру Таврина и Шиловой могут выйти кто-либо из оставшихся в живых бывших со­трудников немецкой разведки. Но так никто и не пришел.

1 февраля 1952 года уголовное дело по обвинению Шило Петра Ивановича и его жены по ст. ст.53 1а (измена Родине), 19-58-8 УК РСФСР было рассмотрено в закры­том судебном заседании Военной Коллегией Верховного Суда СССР без участия гособвинения и за­щиты.

Обвиняемых приговорили к исключительной мере наказания — расстрелу. Ходатайства о помило­вании Президиум Верховного Со­вета СССР отклонил. Приговор в отношении Шилова-Таврина при­веден в исполнение 28 марта 1952 года, в отношении Адамчик-Шило-вой — 2 апреля.